Не так давно к нам на консультацию обратился доверитель с простым, на первый взгляд, вопросом: «Действует ли договор дарения квартиры после смерти дарителя?» Для адвоката вопрос в указанной формулировке носит слишком общий характер, поэтому стали выяснять детали.
Обстоятельства дела
Доверитель пояснил, что в 2015 г. ему подарили квартиру. С дарителем они успели подписать договор дарения (в простой письменной форме) и даже успели обратиться в Управление Росреестра с заявлениями о государственной регистрации перехода права собственности. Но вот незадача – до момента внесения государственным регистратором записи в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним (далее – ЕГРП) даритель умер. После смерти дарителя его наследники обратились к нотариусу и выяснили, что незадолго до своей смерти он заключил договор дарения, и квартира теперь принадлежит другому лицу, и, соответственно, не может быть включена в состав наследственного имущества. После этого наследники предъявили исковые требования к новому собственнику (одаряемому) о признании недействительным договора дарения и применения последствий недействительности сделки в виде погашения записи в ЕГРП о смене собственника. В обосновании иска наследники указали, что регистрация перехода права состоялась уже после смерти дарителя, поэтому не может считаться законной, так как в этот момент даритель уже был мертв, и, следовательно, утратил правоспособность. Впоследствии новый собственник и наследники нашли общий язык, и последние отказались от исковых требований в полном объёме. Сразу оговорюсь, дабы избежать инсинуаций, что новый собственник не выплатил наследникам стоимость квартиры, а они действительно нашли между собой общий язык.
Нам стало интересно, а какие перспективы были у иска наследников в суде? В нашей практике мы с таким делом не сталкивались ни разу. Поэтому разделились на две команды: первая команда доказывала, что переход права собственности от дарителя к одаряемому все-таки состоялся и у одаряемого возникло право собственности на квартиру, вторая команда доказывала, что переход права собственности не состоялся, и, поэтому, право собственности у одаряемого не возникло. Для чистоты эксперимента за основу были взят договор дарения, который был заключен сторонами после 01 марта 2013 г.
Аргументы в пользу государственной регистрации перехода права по договору дарения с момента подачи заявления в Росреестр
Первая команда обосновывала свою точку зрения следующим. Между сторонами был подписан договор дарения в простой письменной форме. По смыслу ст.ст. 433, 574 Гражданского кодекса Российской Федерации договор дарения недвижимого имущества считается заключенным после того как стороны достигли соглашения по всем существенными условиям договора, т.е. в договоре должен быть максимально конкретно указан предмет, договор должен содержать в себе оговорку о его безвозмездности, и даритель передал одаряемому недвижимость. Договор дарения не подлежит государственной регистрации, и, следовательно, считается заключенным с момента согласования сторонами всех существенных условий. В соответствии с п. 1 ст. 131 Гражданского кодекса Российской Федерации для того, чтобы у дарителя возникло право собственности оба участника сделки должны обратиться в Росреестр с заявлениями о государственной регистрации перехода права собственности. И даритель, и одаряемый обратились с соответствующими заявлениями в Росреестр, а это значит, что даритель однозначно выразил свою волю на переход права собственности от него к одаряемому. Первая команда считает, что несмотря на внесение записи в ЕГРП о смене собственника уже после смерти дарителя, у одаряемого возникло право собственности, поскольку и в момент заключения договора, и в момент подачи заявления в Росреестр он обладал правоспособностью. Первая команда во главу угла ставит момент волеизъявления дарителя как основание для утраты последним права собственности.
Аргументы в пользу государственной регистрации перехода права по договору дарения только с момента внесения записи в Единый государственный реестр
Вторая команда заняла противоположную позицию. Ярый представитель второй команды Упрямый адвокат считает, что представители первой команды плохо знают отечественное законодательство. Упрямый адвокат полагает, что договор дарения был заключен сторонами после согласования всех его существенных условий. Однако, поскольку для окончательного перехода права требуется государственная регистрация, то у дарителя право возникает только в момент окончания государственной регистрации. Упрямый адвокат ссылается на п. 7 ст. 16 Федерального закона от 21 июля 1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним». Указанный пункт предусматривает, что государственная регистрация начинается с момента приема документов, а заканчивается со дня внесения соответствующей записи в ЕГРП. Упрямый адвокат считает, что переход права от дарителя к одаряемому считается состоявшимся не с момента подачи заявления в Росреестр, а именно с момента внесения соответствующей записи в ЕГРП. Упрямый адвокат утверждает, что если на момент смерти дарителя запись в ЕГРП о прекращении права собственности не была внесена, то и дальнейшая государственная регистрация права собственности одаряемого уже невозможна, поскольку одна из сторон договора утратила правоспособность и дееспособность. Кроме того, Упрямый адвокат в обосновании своей позиции ссылается на ст.ст. 1112, 1113 Гражданского кодекса Российской Федерации. По смыслу указанных статей в состав наследства гражданина входят все вещи, которые принадлежали ему на момент смерти. Вдобавок ко всему, Упрямый адвокат полагает, что к процессу заключения договора дарения и последующей подаче заявления о государственной регистрации перехода права собственности следует применять термин «совершение договора». Под указанным термином Упрямый адвокат рассматривает комплекс действий по надлежащему оформлению договора и подачи соответствующих заявлений в Росреестр. Упрямый адвокат полагает, что подача заявления сторонами договора в Росреестр, в силу ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации, следует рассматривать одним из элементов сделки. И если в процессе совершения договора одна из сторон утрачивает правоспособность, то сделка уже не может быть совершена. А если такая сделка и была совершена, то она является оспоримой, и должны быть применены последствия, связанные с ее недействительностью.
Применяем правовую позицию Верховного Суда РФ по аналогии
Первая команда прониклась аргументами Упрямого адвоката, и была готова согласиться с его аргументацией. Но представители первой команды вспомнили про Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 августа 1993 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации». В пункте 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации утверждается, что «…если гражданин, подавший заявление о приватизации и необходимые для этого документы, умер до оформления договора на передачу жилого помещения в собственность или до государственной регистрации права собственности, то в случае возникновения спора по поводу включения этого жилого помещения или его части в наследственную массу, необходимо иметь в виду, что указанное обстоятельство само по себе не может служить основанием к отказу в удовлетворении требования наследника, если наследодатель, выразив при жизни волю на приватизацию занимаемого жилого помещения, не отозвал свое заявление, поскольку по не зависящим от него причинам был лишен возможности соблюсти все правила оформления документов на приватизацию, в которой ему не могло быть отказано». Применяя указанную правовую позицию первая, команда считает, что при рассмотрении вопроса о фактическом моменте перехода прав от дарителя к одаряемому следует руководствоваться датой подачи заявления в Росреестр. При этом, по мнению первой команды, не имеет значения, что в момент смерти государственная регистрация не была завершена. Поскольку после подачи заявления о государственной регистрации даритель не обращался с заявлениями о несогласии с переходом права, либо иным образом возражал против смены собственника, то необходимо руководствоваться состоявшимся волеизъявлением. И до тех пор, пока не будет доказано обратное, то будет считаться, что даритель до момента своей смерти был согласен на переход права собственности.
Противоречивая судебная практика
Упрямый адвокат возражал против подобного подхода и ввел в действие «тяжелую артиллерию» в виде ссылки на Постановление Президиума Челябинского областного суда по делу № 44г-106/2012 (Обзор практики Челябинского областного суда за четвертый квартал 2012 г., утв. Президиумом Челябинского областного суда от 03 апреля 2013 г.), на Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 26 января 2010 г. N 5-В09-147, а также на Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 19 июля 2011 г. N 24-В11-2.
На первую команду указанные аргументы не произвели должного впечатления, и они ответили контрударом, приведя ссылки на Решение Электростальского городского суда Московской области от 26 января 2012 г. по делу N 2-49/2012, на Решение СК по гражданским делам Самарского областного суда от 16 апреля 2013 г. по делу N 33-3060/2013, и на Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 3 февраля 2015 г. N 78-КГ14-47.
Выводы оппонентов по вопросу государственной регистрации перехода права собственности по договору дарения
В итоге оппоненты так не пришли к единому мнению о правильном разрешении возникшего спора. Первая команда настаивает на безусловном учете волеизъявления дарителя и утверждает, что фактический переход права от дарителя от одаряемому состоялся после передачи помещения и подачи заявлений о государственной регистрации перехода права собственности в Росреестр. А Упрямый адвокат требует неукоснительного соблюдения требований закона и апеллирует к тому, что до конца государственной регистрации воля дарителя могла и измениться, поэтому для защиты интересов наследников, а также учитывая безвозмездный характер договора дарения, сделка следует признать недействительной. Помимо всего Упрямый адвокат считает возможным применить к указанной ситуации ст. 416 Гражданского кодекса Российской Федерации, которая устанавливает прекращение обязательства невозможностью исполнения, если она вызвана наступившим после возникновения обязательства обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает.
Помимо выводов первой команды и Упрямого адвоката мы хотим отметить, что очевидно в судах общей юрисдикции отсутствует единый подход к разрешению указанной категории споров.
Нам всё-таки больше нравится точка зрения первой команды и во главу угла мы ставим волеизъявление, поскольку это соответствует концепции частного права в целом. Однако, мы признаем, что позиция Упрямого адвоката очень логична и основана на законе.
